Однажды мы опаздывали на поезд.

Поезд «Москва-Анапа» должен был отвезти нас на юг. Мы выстрадали этот отпуск и ждали его всем сердцем. За три часа до отхода поезда мы с мужем и сыном сели в заранее заказанное такси.

А дальше случился какой-то дорожный коллапс. Мы просто стояли в пробке первые два часа, ни на сантиметр не продвигаясь к цели. Проблема была еще и в том, что мы были в трех километрах от ближайшего метро, на котором можно было домчать до вокзала, а идти до метро пешком по палящему солнцу с большим багажом и маленьким ребенком на руках — настоящая утопия.

Наконец, пробка отмерла. В метро мы влетели за 30 минут до отхода поезда. Ехать — 10 станций. Нам с мужем было очевидно: мы опоздали. Ведь там еще по вокзалу бегать, искать платформу…

Но мы всё равно ехали. Молча. Погруженные мыслями в наш неслучившийся отпуск. Я пыталась понять, что хочет мне сказать Вселенная этим отмененным счастьем.

Двухлетний сын весело скакал по сиденью вагона и не разделял нашего состояния. Мне хотелось отшлепать его по заднице, хотя я ни разу за всю жизнь не поднимала руку на ребенка…

Мы вбежали в здание Казанского вокзала в 15-35. В 15-30 наш поезд ушел. Должен был уйти…

Но он стоял на месте, как вкопанный. Я не верила своим глазам, но табло показывало «Москва-Анапа»… Когда мы подлетели к последнему вагону, поезд тронулся. Мы закидывали вещи на ходу. И ребенка передавали в вагон в процессе бега по платформе.

— Что-то задержали отправление, — пояснила проводница, убирая подножку, когда мы, задыхаясь от бега и стресса, пытались отдышаться в тамбуре.

Потом мы долго шли по составу, искали наше купе. А когда нашли и закрыли за собой дверь, то мы с мужем информативно обнялись, и он нервно засмеялся, а я заплакала…

Вот это я называю ПОВЕЗЛО. Просто ПОВЕЗЛО. Случилось то, что НЕ должно было случиться. И это — в твою пользу.

Если ты ранней весной посадишь семена помидоров в майонезные баночки, поставишь их на залитый солнцем подоконник, будешь следить за температурным режимом проклюнувшихся всходов, потом, ближе к лету, заботливо перевезешь повзрослевшие саженцы на дачу, пересадишь их в новый, собственноручно построенный парник ценой потраченных выходных и радикулита, обеспечишь регулярный полив на весь сезон, удобрения и прополку, а осенью тебя встретят в парнике мясистые сочные помидорные сердца, ты будешь считать, что тебе «повезло»? Конечно, нет! Это будет вполне ожидаемый результат ежедневного труда.

Вот и в семье, в воспитании детей, в построении отношений вот этого беззаботного «ПОВЕЗЛО» не бывает.

Я пишу посты про мужа и детей. У читателя создан медовый образ меня и моей сахарной семьи. Но я пишу правду. Ничего не выдумываю. Пишу про тихое семейное обычное счастье.

— Тебе повезло, — клеймят меня те, у кого всё не так. Им проще справляться с несправедливостью: ведь в слове «повезло» зашиты происки судьбы, какие-то неявные обстоятельства непреодолимой силы, и в нем нет ни толики своей ответственности за результат. Выгодное слово для тех, кому не повезло.

А я хочу сказать, что мы – обычные. Среднестатистические. И мы к своему «повезло» шли через такие тернии, через которые не каждый и пройдет. И за счастье мы заплатили большую цену. Непосильную многим. И именно эти знания я продаю сейчас людям. Монетизирую свой удачный опыт. Продаю тем, кому «не повезло», рецепты своего «повезло».

В отношении с мужем мы прошли все стадии. Стадии принятия друг друга как партнера по жизни, смирения с недостатками, мудрости ценить достоинства.

Мы вместе с институтских времен. С первых свиданий (с букетом полевых цветов), мизерных зарплат (только на проездной), с юношеских вспыльчивых обид (а я тебе верила!), затяжных ссор (не звони мне больше!), жгучей ревности (какая Лена???), страстных примирений (что, прямо здесь?), с макарон как единственной еды, на которую у нас получалось зарабатывать (но у родителей – не брать ни копейки!), с первых карьерных побед (давай на море съездим?) и провалов (пока на мою поживем), с робких планов на жизнь (давай ребенка?), с просмотром фильмов под одним пледом (мне так хорошо с тобой), с «ты будешь моей женой?», с первых больших покупок (только не в кредит), с теста с двумя полосками, с «у вас будет мальчик!», с первого смеха сына, с нервных срывов (ты обещал с ним погулять!), с собранных к маме чемоданов (не могу больше!), с возвращений с повинной (не могу больше!), с объятий в прихожей, с «давай больше никогда?», с «иди сюда», с «и я тебя…»

Как в анекдоте про золотую рыбку, когда «хочу, чтобы у нас всё было», У НАС ВСЁ БЫЛО.

Мы ни хрена не идеальные. Мы проходили эти отношения уровень за уровнем, как компьютерную игру. Мы теряли жизни, растрачивали энергию, заходили в тупики. Мы проигрывали. Расходились в разные жизни.

Помню тот период… Я тогда стала мерзнуть в отношениях. Тонула в колодце безразличия, в трясине невнимания, в его возвращениях с работы ночами-чами-чами… Я не знала ещё, что пока мужчина ищет себя, надо варить ему борщ, а не читать нотации. Я думала: но это же не честно! «Я ведь тоже себя потеряла, мне тоже надо искать!» И я искала.

Искала сказку, а муж оказался волшебником. Волшебником изумрудного холода. Я замерзла и ушла. Думала, в свободе теплее.

Конечно, там была ситуация. Страшная, душераздирающая. Мы врезались в нее и распались на мелкие кусочки. Вместо того чтобы сплотиться, стали обидчиво зализывать раны. Каждый свои. И ждали друг от друга спасения. А кого может спасти смертельно раненый? Ему бы себя…собрать.

Я взяла летние платья и ушла в осень. В моей ладони жила ладошка сына. Она пахла леденцами и ответственностью.

Я наслаждалась гордостью.

— Мне ничего от тебя не надо, — сказала я мужу.

А он… кивнул. Согласился! Подлец! Я же говорю: подлец. Я ждала, что он побежит за мной, станет хватать за руку, пытаться впихнуть пластиковую карту. Он же знает, что со мной его маленький сын, он же знает, что я не умею зарабатывать. Зато я умею весело тратить.

А тут много надо. Отдельная жизнь обиженной мамы с ребенком в съемной квартире стоит очень дорого.

Я ждала, что муж одумается. Ходила везде с телефоном. Ждала звонка. Но он молчал. Он молчал так изнурительно громко, что я, рыдая, в порыве отчаяния кинула его об стену. Телефон разлетелся на маленькие кусочки и напугал спящего сына. Он, маленький, проснулся и заплакал.

Я обняла его, поцеловала в макушку, и подумала:

— Ну вот… Теперь ещё и телефон. Итого мой долг, с учетом неоплаченной квартиры за октябрь, около сотни…

Как выяснилось, деньги, они везде. Их просто надо видеть. И мы их не видим только тогда, когда у нас есть такая возможность. Или когда нам что-то – гордость ли, статус ли, лень — важнее денег. А когда за тобой горят мосты, то в этом пламени хорошо видны твои ошибки и твои возможности.

Я в одночасье научилась зарабатывать. Прямо во вторник. Потому что в следующий четверг мой долг был бы уже 135.

Я сказала Вселенной: мне нужно сто тысяч. Срочно. Прямо завтра. У меня зазвонил телефон (я нашла старый аппарат-слайдер, он еле работал, но был в состоянии принимать звонки, а большего от него и не требовалось).

— Надо срочно за меня провести завтра свадьбу, — сказал мой друг, ведущий праздников. — Я ногу сломал. Лежу в больнице. Нога привязана. Сценарий скину. Какой-то начальник Департамента строительства. Сколько возьмешь?

— 70.

-Ты охренела? Я сам за 35 бы вел.

-За срочность и форс-мажор. Он начальник или кто? Он же не хочет свадьбу свою сорвать?

Начальник – не хотел. Он был начальником Департамента Строительства и умел строить. И знал, что семья – это тоже строительство. А свадьба – фундамент. Он согласился на 70.

Невеста, то есть уже жена, была довольна. Трогала его под столом. Он сидел, пунцовый, и глупо улыбался улыбкой счастливого человека.

— Желаю вам любви, — сказал я при прощании и, подмигнув, поправила трусики невесты, выглядывавшие у него из кармана кокетливым кружевом.

— Как школьники, — он смущенно улыбнулся в ответ. Заплатил 80. Хороший строитель.

«Спасибо, Вселенная, — сказала я мысленно. – Надо ещё 20». На следующий день на основной работе мне неожиданно выписали премию. 30 тысяч.

Я решила, что 10 – это откат Вселенной. И потратила его на благотворительность. Вселенная оценила мою щедрость. Засыпала заказами. Я выбралась из кризиса.

Мой ноль при единице мужа стал вполне себе самостоятельной цифрой. Я больше не ноль, и отныне меня надо брать в расчет. Я собой гордилась. Но мне очень хотелось, чтобы муж тоже гордился. И узнал, кого потерял. И пришел с повинной. Так и сказал: «Ну надо же, какая ты!»

Но он ничего не говорил. Улыбался вежливо, забирая сына. Улыбался вежливо, возвращая сына. Вот и вся коммуникация.

Я навзничь упала в одиночество. Свобода, она разная. Для самодостаточных людей она – заманчивая и пахнет приключениями. Случайными знакомствами, непредсказуемыми вечерами, бессовестным флиртом, жадными поцелуями в лифте с мужчиной, от которого пахнет сексом и алкоголем — и эти две ноты сплетаются в запах бесперспективности. А потом утренний побег из чужой захламленной квартиры, черт, где второй чулок, и как я здесь оказалась, и больше никогда, и Машка, забери меня, не знаю где, в Чертаново…

А для меня свобода пахла обреченностью. Я не умею возвращаться домой заполночь, когда никто не ждет, не волнуется и не спрашивает: «Тебя встретить?» Мне не интересен успех ради успеха. Мне нужно, чтобы он смотрел на меня и восхищенно говорил: «Ну надо же, какая ты!»

Мне неинтересно быть единицей, я согласна быть нулем, но за его спиной.

Я решила действовать. Отдала ребенка дедушке на выходные. Купила белье, которое подчеркивает. Чулки с силиконовой вязью. Каблук 12 сантиметров. Волосы украсила небрежностью. Закусила губу, спрятанную в пошлую красную помаду. Надела плащ поверх белья. Я была дистиллированная страсть. В разрез плаща был виден силикон чулка. Пока шла до машины, чувствовала себя Чиччолиной. Мужчины оглядывались.

Приехала к бывшему мужу в начале первого. Позвонила в дверь. Сердце выпрыгивает из груди. Никто не открывает. А если его просто нет дома? А если он не один? Меня обдало ужасом. Об этом я не подумала. Мы год живем раздельно, а я и допустить не могу, что он посмотрит в другую сторону.

Наконец он, сонный, открыл дверь.

— Что случилось? – спросил он, щурясь от внезапного яркого света с лестничной клетки.

— Ты один?

— Нет.

— Нет??? – я почти умерла, задохнувшись унижением.

— Нет, я с кошкой. Что случилось?

— Можно войти? – спросила я и распахнула плащ.

Он стал щуриться ещё сильнее. На нем были старые семейные трусы, подаренные бабушкой Валей, которая практиковала экономное шитьё мужского нижнего белья. Они пахли чем угодно, кроме страсти. Бабушкой Валей они пахли, даже когда свежие…

— Слушай, ты очень сексуальная, правда. Но я третью ночь не сплю. Проект сдаем. Мне вставать через три часа…

Он что-то там ещё лопотал про «извини», про «я оценил», и про «давай в другой раз», пока я, униженная, бежала по лестнице, проклиная каблуки, и утирая слезы раздавленной гордости.

— Больше никогда! – рыдала я в машине, размазывая смоки айзы, имея ввиду под «никогда» — любую форму общения с этим подлецом.

Через два дня я вернулась к нему на ПМЖ. Он сам пришел за мной ночью. Подготовленный. С цветами и в новых трусах.

Я к чему всё это… К тому, что не бывает в семье «повезло». Бывает «выстрадано», «построено», «создано», «отработано», «склеено». Семья – это кропотливый труд. И нет более мудрой и более банальной фразы.

А вы говорите повезло….